Не убивай - Страница 42

К оглавлению

прячется истина? Может быть, в пожаре Александрийской библиотеки?

Вчера вечером допрос закончился до двадцати часов вечера. Издевались не

очень сильно, в основном пугали. Тень давно наизусть знал список

устрашений. Самое главное, что ему дали баланду, хлеб, чай и возможность

спать. Это было самое дорогое. Он спал, как в царствии небесном, где он

был самим собой, где были его друзья, где его любили, и божественные

лекари лечили его.

Утро было прекрасным. Боль от побоев затихла. Тень разрисовывал

мироздание цветными красками. Он представлял себя рассматривающим

планету Землю через иллюминатор МКС или Спэйсшипван на высоте сотни

километров. Он чувствовал себя космической пылью, ничтожной тонкой

пленкой между землей и атмосферой, где существует биосфера и ноосфера, которая не способна выйти из этого мыльного пузыря, склонного к

самоуничтожению. Он думал о том, что геоцентрическая модель мира с

эпициклами Птолемея имеет такое же право, как система Коперника.

Несколько часов Тень с наслаждением размышлял. Ему не хватало ручки

или компьютера, но он легко обходился собственной безграничной

памятью. Он ходил кругами по камере, иногда присаживаясь на каменную

скамью. Когда ему принесли баланду, он задумался, и даже не успел доесть

второе. Он был счастлив. Чистейшим тенором, голосом, данным ему от

Бога, он спел серенаду: «… была ты всех ярче, нежней и прелестней, не

кляни же меня, не кляни, мой поезд летит, как цыганская песня, как те

невозвратные дни...».

Мари перестала орать. Серый мрачный капюшон догонял ее и она, подобно

рыси, изготовилась к прыжку. Она залезла перила, глаза ее засверкали

яростным блеском.

- Жди, - прошептала она.

Капюшон проворно лез к ней огромной серой волосатой рукой, но не тут-то

было. Она сумела вовремя сгруппироваться и отскочить. Ее мгновенная

реакция выработалась многолетними занятиями фехтованием еще в

школьных годах, где она достигла уровня кандидата.

Картина казалась каким-то страшным блокбастером с похищением Забавы

когтистыми лапами Змея-Горыныча. Несмотря на огромные размеры, исполин был очень ловок. Он спускался все ниже и ниже, крутился кругами

по лестничной площадке, размахивал огромными длинными лапами и

тяжело дышал. Ужасным было то, что внизу обозначился тупичок,

освещенный табличкой «аварийный выход» с плотно закрытой дверью. Она

попыталась прыгнуть выше его на верхнюю лестницу, но тот схватил ее за

ногу и притянул к себе. Она увидела его пустые неестественные глаза. Ее

охватила дрожь.

- Это не человек! - вдруг показалась ей.

Свободной ногой она ударила его прямо в лицо. Удар был страшный, голиаф на миг отпустил хватку и она упала на каменные ступени. Колосс

яростно рычал, сокрушал все вокруг, ломал перила, зажимая ее в темный

тупичок.

- Ой, ой! - истошным невероятно громким голосом орала она. Смерть была

близка, она уже чувствовала железную хватку её лап смерти.

- О, мама! - успела подумать она.

- Отпусти ее! - начальственным полицейским голосом выкрикнул

полковник. Весь окровавленный, он был страшен. Но было поздно. Великан

уже начинал сжимать ее. Еще мгновение, и она будет превращена в

бифштекс!

Всеми силами с криком «иййа!» дукс врезался в спину капюшона. От

толчка тот ослабил завершение кинематики железных клещей. Однако, большая харя противника приблизилась к Мари. Она, немедля, вцепилась

зубами в бугристый отвратительный нос титана. Здание клуба Де Гонгконг, знавшие другие времена, содрогнулось. Вой циклопа был слышен за

квартал набережной и повторялся лейтмотивом слово «убью».

Мари вырвалась из лап смерти, поднялась вверх по лестнице на безопасное

расстояние, с любопытством наблюдая за тем, что будет дальше. И вот что

произошло. Картина напоминала битву между крупным травоядным и

тираннозавром. Дукс, оценив укус этой белокурой стервочки, тоже стал

кусать капюшона в разные места. В результате со всей округи к цементному

колодцу прибежали полицейские. Гигант понял, что надо валить, выломал

дверь и с огромной скоростью бросился наутек.

Полковник улыбнулся, задержавшись взглядом на ее искрящихся глазах

чуть дольше, чем принято. Она говорила грудным сильным и нежным

голосом с врожденным хорошим английским юмором.

- Бежим! - заорал полковник, похожий на рецидивиста, только что

сбежавшего из тюрьмы. Уже со всех щелей выскакивали жандармы и

разномастные охранники, слышались сирены полицейских машин, а они

шли медленно по кривым улочкам набережной Ци, как будто бы им нужно

было выяснить отношения с немыслимым тысячелетним сроком.

Через какое-то время она стала называть его сначала оберстом, а потом, почему-то, литерным словом «чикен», наверное, имея в виду слово

«полковник» на каком-то дурацком сленге.

- На безрыбье и рак рыба, - подумала она. Просканировав его, она

почувствовала, что почему-то верит ему.

Он же, загипнотизированный белым облаком ее ауры, купался в

наслаждении прекрасного видения, чувствуя себя совершенно другим, значительным, прикоснувшимся к тайне, отвечающим чудным струнам

волшебства.

Уже приближались полицейские, Мари четко сформулировала желание, что

«оберст-чикен» должен спасти Томаса.

Полковник же понял, что будет спасать эту пару до конца своей жизни, получив вечный смертельный укол миледи.

- Сделаешь это?

- Вообще кто он? И как он выглядит?

- Ну, колись!