Не убивай - Страница 34

К оглавлению

Молчаливый исполин молчал. Бреннер хотел было ускользнуть, но рука

странного типа железной хваткой легшая на него, не давала ему никаких

шансов. Тяжелое дыхание исполина было сравнимо с раскатами моря после

шторма. Герхард судорожно огляделся. Рядом с ним находилась парочка

китайцев, остальные были ближе к зрелищу, то есть фактически спиной к

нему. У него появилось неприятное ощущение безысходности. Тем не

менее, он попытался крикнуть «спасите!», но почему-то у него вырвался

лишь слабый фальцет. С криком совпал сильный удар в грудь. Секунды

растянулись до бесконечности. Он видел, как невероятно долго раскрывался

фейерверк, освещающий площадку пика, двигающихся к нему фигурки

людей, как испуганно вскрикнула женщина, и он ощутил еще один сильный

удар. Мгновенное беспамятство, ощущение полета в никуда,

расступающиеся бесконечно высокие джунгли каких-то неведомых

деревьев. И он пытается запомнить листья, отчетливо отпечатанные

крупным планом, которых на земле нет.

И, наконец, последний черный страшный удар этой ночи.

В семь тридцать утра двадцать второго мая 2015 года назойливо зазвенел

будильник. Она неохотно выбралась из постели в своем номере с

кондиционером, отодвинула тяжелые двойные шторы и перед ней во всей

своей красе предстало южное утро. Она на мгновение забралась в высокую

нишу за шторами, разглядывая шумящие кварталы, похожие на огромный

базар. Томас медленно приходил в сознание. Легкое похмелье от хорошего

старого бургундского вина было напоминанием о вчерашнем прекрасном

насыщенном дне. Он вспомнил ночь, когда они пришли в отель, уставшие и

счастливые, и уже почти завалились спать, как вдруг заметили, что кто-то в

их номере основательно пошарился. Правда, одежда, вещи и всякая мелочь

остались целыми. Видимо, у злоумышленников были другие цели.

- Томи, слушай, быстро сгоняй на ресепшен. Проверь билеты, паспорта и

терабайты.

Томас спустился в холл. К счастью, отель был весьма консервативным и

самое ценное хранилось в ячейках ресепшена.

- Ну как? Ну как? - доставала она его по обыкновению по мобильнику.

- Все на месте, - выдавил Томас.

- Иди в номер.

Она завалилась спать. Однако Томас, как истинный немец, подумал-

подумал и написал на всякий случай заявление в руководство

администрации отеля о взломе номера.

Теперь и Томас окончательно проснулся, вспомнив о происшедшем, вылез

из кровати и на всякий случай проверил оба ноутбука, его и ее.

После того давнего случая кражи информации, Элштейны были всегда

весьма этим озабочены. Основной защитой информации стали у них

особым способом зашифрованные сервисы. В ячейке ресепшена лежал

терабайт жесткого диска для хранения секретной информации от Буфалло с

поддержкой 256-битного шифрования. Оба ноутбука были также

предохранены сканером сетчатки глаза и требовали запуска через МС-ДОС.

При попытке запуска системы напрямую через Виндоуз вся информация

стиралась, а сообщение о попытке взлома отсылалось на смартфон

владельца. При попытке изъятия винчестера из ноутбука тот взрывался.

Добротные смартфоны Томаса и Мари тоже работали на собственной

операционной системе, предохраняя от несанкционированного доступа.

При нарушении последовательности определенных действий ОС

рассматривала ситуацию как попытку изъятия памяти или взлом и

гарантированно уничтожала все данные. Всю ежедневную работу, абрисы, мысли и идеи Элштейнов с немецкой педантичностью дублировались

ежедневно. Томас самодовольно поговаривал:

- Слон на четырех ногах! - имея в виду информацию.

К счастью, оба ноутбука находились рядом с кроватью в целости и

сохранности. Настроение Томаса весьма улучшилось. Умываясь и одеваясь, он пел песенку:

- Ах, мой милый Августин…

Из-за шторы вылезла голая Мари и тоже громко заорала по-английски: - Ох, любимый Августин, все пропало…

В результате, кажется, эта пара стала опаздывать. Вперемешку уже на

непонятных языках, с криками, громким судорожным задыханием,

пощипывая и царапая друг друга, они провалились в получасовое безумие, выпадая в осадок. Еще пять минут в тишине, слившись воедино, они

лежали в беспамятстве.

- Вот теперь мы опаздываем, - тихо прошептала Мари.

Через десять минут Томас, как оловянный солдатик, был одет и по инерции

выскочил в коридор, чуть ли не сбив неизвестного в шортах. После этого он

стал слегка завывать. Приоткрыв дверь, через щелочку он безнадежно

разглядел, что она еще в душе. На всякий случай, неизвестно для кого, он

выкрикнул в пустоту:

- Фастэ! Фастэ!

Схватившись за голову и взвизгивая, он стал хаотично вышагивать по

коридору. Его великолепный мозг просчитывал минуты опаздывания и

потенциальных убытков, при этом продолжая тихо стенать. В такие

секунды Элштейны могли вдруг наговорить друг другу столько и таких

гадостей, что у них появлялось обоюдное желание жить далеко, в разных

океанах. Он, например, мог обозвать ее ужасным словом «ости». Она же

была всегда более изобретательной, раскрывая его фаустувскую

бесконечную подлую внутреннюю сущность.

В итоге они с огромной скоростью пробежали через лестничные пролеты с

восьмого этажа, слегка притормозились у ресепшина, неестественно

улыбаясь, и выдохнули в портье:

- Такси!

Они опоздали всего лишь на десять минут, но Томас вел себя, как будто его

привезли на расстрел. Через холл Элштейны уже практически бежали.