Не убивай - Страница 9

столетний рубеж.

Под убаюкивающий голос доктора Посмана черная фетровая шляпа

Гельмута фон Ноймана слегка качнулась и вздрогнула. Боль началась с

пенсне Посмана, а затем пошла по обоим боковым рядам зала конференции.

Гельмут знал, что он может не успеть. Его правая рука нащупала

спасительный карман его брюк, где у него лежал целый пакет эндорфинов, включая некую экзотику типа Рока-мол или таблетки Залдиара. Он цеплялся

за этот спасительный мешочек, зная, что это не поможет. Огненная боль

стала медленно обходить с обоих флангов.

Через день у Гельми был бы день рождения. Мальчишке исполнилось бы

шесть лет. Он подсмотрел у папы пару подарков. Хотя папа появлялся

редко, он не забыл про день рождения. Да, это была мечта: компас и

бинокль! В тот день воспитательница тетя Ханна организовала экскурсию.

«Экскурсия» - это был шум и гвалт, флажки, переход через улицу, целый

мир.

Когда завыли сирены, Гельми зажимал кулачки, изображая бинокль. Пока

тетя Ханна торопливо загоняла детей в убежище, Гельми считал

самолетики, и запомнил тогда, что их было почему-то очень много. Он

тогда заигрался. У каждого мальчишки в те времена было «оружие»: палка, деревянный пистолетик, а у особых счастливчиков игрушечный шмайсер.

Гельми мечтал, что его когда-нибудь представят к награде за его подвиг и он

стоял бы перед строем рядом с отцом.

В результате он замечтался и замешкался. Это его спасло. Тетя Ханна

больно схватила мальчишку и побежала к глубокому входу в убежище. В

коридорчике у входа воспитательница стала громко окликать и искать

группу, когда земля задрожала и свет погас. Это было подобно

землетрясению. Казалось, что приглушенные толчки взрывов были совсем

рядом. Посыпалась штукатурка и из сводов вываливались кирпичи и камни.

Тетя Ханна, больно держа мальчишку, металась по убежищу, с трудом

продираясь через людей и, наконец, услышала детский плач и крики детей.

Что потом Гельмут увидел, человеческая душа не способна ни постигнуть, ни забыть. Это будет приходить в черных кошмарах всю его жизнь и, если

небеса существуют, останется его вечным императивом.

Как будто само солнце со своими пертурбациями ворвалось в земную

твердыню с целью испепелить все живое. Эти доли секунды Гельми успел

увидеть, как мгновенно, подобно факелам сгорали и его маленькие друзья, и

взрослые. Он видел, как бушевало невиданное пламя, корчились люди, пузырилась и лопалась человеческая кожа и прямо на глазах уменьшались в

размерах их тела. А потом к нему подступил с обоих сторон адский огонь и

Гельми истошно заорал, когда вспыхнули его волосы и ресницы, и

пронизывающая боль стала затмевать его сознание, когда он буквально

провалился вместе с тетей Ханой в щель перекрытий, и этим она спасла

жизнь мальчишки, прикрыв его своим телом.

Мария-Тереза или просто Мари, тридцативосьмилетняя белокурая бестия, успевала поглядывать и мимолетно улыбаться доктору Элштейну. Его

доклад был четвертым и доктор очень хотел, чтобы он произвел фурор. Она

победно поглядывала на второй ряд, где сидел покусанный господин

Лангбо, успевала внимательно слушать длинный доклад, написанный по

кальке янки и поэтому для нее нудный, и с любопытством рассматривала

странного человека в темном костюме и фетровой шляпе, лицо которого

почему-то никак не удавалось разглядеть.

- Слушай, может быть этому типу плохо?

Мари беззвучно прошептала Томасу, но он был слишком поглощен своим

докладом.

В жизни Мари было многое: большие балы, преферанс до пяти часов утра, высокие оценки в различных университетах, шумные тусовки и умение

дружить. Благодаря своему быстрому и живому интеллекту она с

жадностью поглощала знания. Полтора года она проучилась в Техническом

Университете Мюнхена, около трех лет в парижском университете Сюд, 20

полгода в Королевском колледже в Лондоне, а потом стала мотаться по

разным штатам Америки и в результате стала профессором в свои тридцать

четыре года. Она была разной.

Когда она впервые приехала в Париж из Вильнюса, был такой прикол. Она

попросила по-французски старикашку-профессора дать ей конверт. Там

были еще студенты. У старикашки вылезли глаза на лоб. Он сказал

буквально,

- Мадемуазель, вообще-то я согласен, но почему зеленый?

Народ выпал в осадок. Дело в том, что верт переводится, как «зеленый», а

кон, это разновидность французского жаргона, который можно перевести, как женский половой орган.

В следующем докладе сообщалось о новостях в области гормонального

состояния взрослого человека и дефицита гормонов при старении.

Уважаемый доктор медицины Марк Гордон из Чикаго ярко рассказал о

последних гормональных достижениях анти-старении. Несмотря на его

вдохновенный рассказ, она краем уха сумела отделить агнцев от козлищ. С

двадцатых годов многие ученые стали использовать гормоны для

различных целей, в том числе и для замедления старения. Настоящий

расцвет этой науки произошёл в семидесятых годах, когда стало возможно

трансформировать гормоны. Теоретически это могло бы постоянно

препятствовать разрушению гормональных центров и жизнь человека могла

бы увеличиться на десятки лет. Но экспериментаторам пока удавалось лишь

на которое время восстанавливать частичные нарушения гормональных

центров.

Мари боковым зрением зафиксировала некое движение у входа в

аудиторию, где типичные копы в штатском внимательно рассматривали