Не убивай - Страница 7

удержал джип и тот помчался по радиусу левого поворота, где с

математической точностью рухнул в пропасть.

Уазику тоже досталось. Укрепленная рама, хваленая прапорщиком, превратилась в параллелепипед и он быстро, как раненый зверь, завилял по

спускающейся дороге навстречу второму джипу. Расстояние между ними

неумолимо сокращалась.

- А-а! - заорал полковник и первым открыл огонь, который совпал со

страшным взрывом погибшего первого джипа. Жаркий бой длился

несколько секунд. Эти мгновения иногда длятся дольше, чем вся

оставшаяся жизнь. Вся мишень была плотно изрешечена пулями, и

известно, что пули летят быстрее звука.

- Они еще живые, - пробурчал человек-смерть. В полумраке стояла Оливия.

- О, мой пескарь, - прошептала она. В его безумных глазах промелькнула

искра разума. Он посмотрел на нее расширенными зрачками, качнулся с

неестественно поднятой рукой и погрузился во тьму.

Гельмут не любил свет. И поэтому свой штаб он скрывал в подземелье, который мог выдержать не только взрыв атомной бомбы, но и взрыв

современной точечной бомбы.

Пятьдесят мужчин, одетых в черное, стояли, молча и бесстрастно.

Уазик застрял у обрыва. Его добивали, но огонь был рваный, видимо, основная команда второго джипа была выбита. Полковник полз, как

раненный зверь, пытаясь спрятаться за камнями от воющего свиста смерти.

Через кровавую пелену он увидел приближающиеся к нему два силуэта, даже успел выстрелить и ему показалось, что он попал, но вдруг страшная

огненная боль расколола его тело.

Держа дукса под прицелом, чистильщики подошли к нем.

- Козел, - ругнулся тот, что поменьше,- ладно, давай, контрольный.

Его напарник наставил в затылок полковнику АК-74, но вместо того, чтобы

выстрелить, он накрыл своим телом полковника. Тот, что поменьше, запрыгал вокруг камней и рухнул рядом со своим приятелем.

Это была Аидочка. Она бежала к полковнику через камни, как козочка, и

слезы застилали ее глаза. Удивительно, что она сумела так сильно

привязаться к дуксу, и на бегу она ревела. Она с трудом оттащила грузного

типа, который был побольше, и прижалась к полковнику. Несколько секунд

она лежала с замирающим сердцем и почувствовала, что его сердце

ответило. Он был жив. С нечеловеческой силой она оттащила его к откосу и

попыталась спрятаться в расщелине.

Аида сняла с него френч с темными бурыми пятнами и рваными

дырочками, где-то около десятка, и то, что когда-то было его сорочкой. Его

спас новейший израильский бронежилет, созданный на основе эластичных

нанотрубок. Она рассмотрела, что жилет нигде не пробит. Считать его

синяки уже не было времени, она лишь промыла рану на бедре. Это было

весьма своевременно, так как еще пара джипов подъезжала к полю боя.

- Максимум пять минут, у меня есть пять минут.

Каждое ее движение было равно жизни и смерти. Аида быстро и тщательно

собрала то, что было его одеждой, и уничтожила следы. С невероятной

силой она взвалила на себя грузное тело и затащила его в самую чащу

острых колючек, изодрав и свою одежду, и его обнаженный торс. Она нашла

углубление, похожее на волчью яму. Аида добавила патроны в полупустой

карабин. Затем положила оружие, легла на полковника и затихла.

Все ее тело исказилось изогнутыми линиями самки. Утреннее солнце

залило этот прекрасный мир. Сонм различных звуков создавал веселую

какофонию, угадывалось поющее соло птиц, шорохи различных

ползающих, прыгающих и пищащих тварей, подобно органу гудел стрекот

цикад. Небесные цвета переходили в сочную зелень с гаммами цветущих

деревьев и цветов. Ее истома стала переходить в безумие. Она

почувствовала, что его тело вдруг стало отвечать ей. Она жадно ползала по

всему телу, ее губы и язык слизывали бесконечно новые терпкие ощущения, запахи ран, смерти, пота и желания и, наконец, волны цветущей природы

слилась с шумом прибоя любви.

Евгений Леонтьевич Гринев, бывший боевой офицер, подполковник, выпускник Омского пехотного училища, бывший афганец, который

перешел пограничную речку молодым офицером в далеком 1984, нервно

звонил своему начальнику, бывшему однополчанину Дроздову Александру

Петровичу. Оба они несколько лет назад как-то нашли непыльную работу на

службе СНБ Киргизии, в основном на зачистках.

- У меня неприятности.

- ?

- У второго четыре трупа, первый джип угодил в пропасть, Васятка

побежал, наших там было пятеро.

- Засранцы!

- Козла не видать, виден кровавый след, далеко не уйдет, газик в лом.

- А, однако ты обмишурился. Ищи! Целых двенадцать бойцов, в двух

джипах, пять и семь, действуй, сам понимаешь. Да, скажу сразу, пацаны

были самими лучшими.

Гринев перевел дух. Только что Васятка сообщил, что, увы, все пятеро

остались лежать на дне ущелья вместе с полусгоревшим первым джипом.

- Два года по контракту, и так вляпаться, - подумал Гринев.

Четверо ребят из третьего джипа были совсем никудышные. Руководил

теперь ими Васятка, родившийся в деревне, который некогда попал

солдатом на чеченскую войну и дослужился до старшего сержанта, когда

его пригрел Гринев.

- Найди и жди. Он где-то недалеко. Возможно, есть напарник. Через

двадцать минут приедут пацаны. Твоя задача: не дергайся, чтобы не убежал.

Трое пойдут налево, а двое направо. Патроны не жалеть. Быстро!

Васятка, Василий Григорьевич Мальцев, ходил на зачистки или, как он

говорил, «на разборки» уже раз двадцать: туда, где ходит смерть, где